- Алексей Самбуевич, добрый день! Не зря мы сидим на берегу нашего прекрасного озера Байкал. И вот эти поправки в закон о Байкале, можно ли сказать что они долгожданные?
- Это действительно долгожданные поправки, поскольку у нас законодательство, которое в совокупности сформировано сейчас вокруг Байкала, такое, что при изначальном желании сделать как лучше, по факту получилось «как всегда». И то количество ограничений, запретов и норм, которые сегодня действуют, они в своей совокупности в итоге приводят не к защите Байкала, а во многом к созданию угроз и к ухудшению ситуации. Мы сегодня смогли донести до депутатов Государственной Думы все наши предложения, наше видение проблем, которые сложились на Байкале и относительно самого озера, и побережья Байкала, и людей, которые здесь живут. Спасибо им, что они нас услышали, и законопроект в первом чтении прошел. Хотелось бы разъяснить, что именно регулирует данный законопроект, на что он направлен, что он позволяет решить, что не позволяет решить, так как все равно проблемы остаются, и как эта ситуация влияет на Байкал.
Первое, о чем хочется сказать, о том, что во многих федеральных СМИ прошла такая информация, что на Байкале разрешили сплошные санитарные рубки. Это не так. Это осознанное введение людей в заблуждение. Санитарных рубок нет, их нет в данном законопроекте, ни в намерениях нет. Санитарные рубки – это отдельный юридический термин, прописанный в Лесном кодексе РФ, который предусматривает рубку больных, поврежденных деревьев. Безусловно, у нас есть такая необходимость на Байкале, у нас есть сгоревшие леса, есть поврежденный вредителями леса, которые надо уничтожать и садить новый лес, заниматься лесовосстановлением. Но сейчас законопроект про это ничего не говорит. Санитарных рубок не предусмотрено.
Второе, на что непосредственно законопроект направлен? Он направлен на совокупность проблем, которые у нас сегодня есть. Перечислю в порядке очереди, не по значимости.
Это пожарная безопасность. У нас сегодня есть поселки в Центральной экологической зоне (ЦЭЗ) Байкала, имеющие определенные границы и поставленный кадастровый статус. Таких 159 населенных пунктов и 160 тыс. населения, это со стороны Бурятии и Иркутской области вместе взятые. Многие из этих поселков непосредственно соприкасаются с лесом. Лес местами входит непосредственно в поселок, но противопожарных разрывов нет. И это создает угрозу как самим поселкам, потому что пожар может со стороны леса «прийти», так и лесу создает угрозу, так как из поселка пожар может перейти в лес. У нас такие негативные примеры есть. Например, в 2017 году в п. Черемушки Прибайкальского района извне «пришел» огонь, сгорел поселок, огонь еще прошел через поселок и с другой стороны поселка «ушел» в лес. Если бы были противопожарные разрывы, этого бы не случилось. И вот этот законопроект разрешает рубку деревьев вокруг населенных пунктов для создания противопожарных разрывов. Если мы бережем лес от огня, кому от этого плохо? Будет срублено несколько деревьев, чтобы другие деревья не горели. Мы знаем, сколько деревьев гибнет от пожаров, в разы больше, чем, если сделать противопожарный разрыв, который бы защитил. Недавно у нас был пожар в Таксимо. Пожар не пришел в поселок, потому что там были противопожарные разрывы. Его удалось удержать и потушить, потому что огонь упирался в противопожарные разрывы. Они работают, а в ЦЭЗе этого нет, и их нужно создавать. При этом сразу хочу подчеркнуть, прямо в законопроекте это прописано, что за каждое срубленное дерево обязанность посадить 5 деревьев. Это действует во всех случаях, и при создании противопожарных разрывов, и при других.
Следующее, это создание инфраструктуры в населенных пунктах, в Особой экономической зоне туристской рекреационного типа (ОЭЗ). Поясню. У нас на Байкале, вы сами знаете, столько поселков, а сколько есть очистных сооружений? Мягко скажем, что их нет. Нужно строить очистные сооружения. Есть вообще прямое поручение Президента России построить 21 очистные сооружения на Байкале и на реках, впадающих в Байкал. Чтобы построить очистные сооружения, нужно срубить деревья там, где они будут располагаться, нужно к очистным протянуть дорогу, воду, линию электропередач. Это все в населенных пунктах и на границах населенных пунктов. Законодательство не позволяет сейчас срубить деревья, для того чтобы поставить очистные. Кому от этого хорошо? Если у нас нет очистных, у людей что отходов нет? Люди в туалет не ходят у нас? Бытовых отходов нет? Конечно, это не так. Если мы говорим о реальной защите Бакала, безусловно, нужно создавать очистные сооружения. Нам нужно, чтобы стоки, попадающие в Байкал, были все очищены. И этот законопроект как раз позволяет это сделать.
Следующий момент, это селезащитные сооружения. Это меньше касается бурятской стороны, в большей степени со стороны Иркутской области. Это касается Байкальского целлюлозно-бумажного комбината (ЦБК). Мы все знаем, что там есть карты-накопители, где такие отходы как шлам-лигнин, черный щелок и прочее. Вот эти все накопители находятся под горой. За это время идет обводнение почвы на этой горе. У нас не редко в республике наблюдается сход селевых потоков. Помните, когда сошли сели в Тункинском районе, где по второй этаж все завалило. В этом году у нас селевой поток сошел в Окинском районе, полоса обводненного грунта большим слоем сошла с горы, перекрыла всю дорогу. В данном случае, откопали более 3 тыс. кубов грунта и вывезли, движение по дороге восстановили. А если такое придет в район ЦБК, то здесь сель вместе с карт-накопителями просто столкнет в Байкал. Это нормально? Мы смотрим, видим, что влага накапливается, накапливается угроза схождения селей, надо ставить селезащитную бетонную стену. Чтобы возвести эту селезащитную стену, нужно срубить деревья.
- Алексей Самбуевич, вы отмечали, что у жителей прибрежных районов в течение 20 лет руки были связаны, они не могли ничего сделать. Эти поправки дают местным жителям какие-то преференции?
- О чем говорили местные жители, что их заботит. Там два момента. Первое, это такая юридическая, техническая ошибка, когда на существующие населенные пункты, которые стоят годами, в 80-х годах сформировали так называемые «лесные квартала», границы лесного фонда. В 80-х годах не было ни спутников, ни ГЛОНАССа, ни этих спутниковых снимков. Описание делалось приблизительно. И в итоге при наложении данных описаний на карту получилось так, что существующие населенные пункты, в которых люди живут веками, оказались как будто это лесной фонд, это лес. У нас таких поселков много, в целом, несколько десятков, если брать и нашу и иркутскую сторону. Конкретно, село Сухая, которому почти 200 лет. Первое упоминание о селе – в 1830 году. Это не новострой, это не дачи, это нормальный жилой поселок. Но юридически все это село считается лесным фондом. И поскольку это лесной фонд, люди ничего не могут сделать со своей землей. Они не могут их оформить, живут вне закона. Потому что ошиблись при составлении карт в 80-х годах. Ну если ошиблись, приведите в соответствие, поменяйте границы лесного фонда в соответствии с существующими границами населенного пункта. Нет, законодательство не позволяет. Хотя уже был закон о лесной амнистии, потому что такие проблемы были по всей стране, и по всей стране этот вопрос решили. Но лесная амнистия у нас в ЦЭЗе не действует, поскольку на байкальской территории свое специальное законодательство. Данное специальное законодательство является выше общего, лесная амнистия не действует, и люди здесь оказались вне закона. И вот этот законопроект, который сейчас рассматривается, как раз позволяет привести в соответствие к реалиям жизни, оформить эти поселения, что они не лесной фонд. Причем оформить по границам населенных пунктов, никто не замахивается на расширение границ сейчас или на будущее, нет. Закон не предусматривает возможность расширения границ. Закон предусматривает, что в рамках существующих границ оформить, без расширения.
Следующий момент, это возможность представления земли в собственность. Пока это вопрос не решен. Сейчас в первом чтении в законопроекте этого нет. Это коллизия разных законов. Нельзя представлять в собственность землю в ЦЭЗе, потому что это объект наследия ЮНЕСКО. Здесь одна тонкость, которую надо тоже понимать. Проблемы возникают в том, что пишут разные законы, когда их начинаешь по сквозной читать, получается, что «тут нельзя», «тут нельзя», «тут нельзя». В Земельном кодексе РФ 27-я статья говорит о том, что объекты, включенные в перечень всемирного наследия, ограничены в обороте. Но это относится к памятникам, к церквям и подобным объектам. Никто не думал, что в объект ЮНЕСКО включат вот такую территорию, как Байкал со всеми прилегающими населенными пунктами, с такими землями. И теперь это все ограничено в обороте. В одном законе одно, в другом – другое, их между собой не стыкуют. И поэтому сейчас в населенных пунктах никто из местных жителей, ни многодетные семьи, ни дети-сироты, никто, не могут оформить землю, земля в собственность не представляется. Поэтому, этот вопрос пока еще не урегулирован, но имеет место быть. Тот законопроект, который сейчас идет в первом чтении, очень многие вопросы решает, не все, но очень многие.
Еще один момент, это антропогенная нагрузка, туристы. Вы видите, сколько машин стоит в кустах. Стоит отойти 100 метров, там же все кусты «шевелятся». У людей альтернативы нет. Ни дорогой, ни дешевой, ни доступной, никакой альтернативы нет. У нас туристическая инфраструктура на побережье Байкала не создана. Хотя есть специальные земли – Особая экономическая зона «Байкальская гавань». Вот здесь по закону можно создавать гостиницы, курорты, можно и нужно создавать очистные сооружения, систему обращения с отходами и т.д., создавать цивилизованные условия. Но вот тут нельзя построить гостиницу, потому что тут стоит дерево, его спилить нельзя. Т.е. есть инвестор, есть возможность для людей создать цивилизованные условия, чтобы и люди могли отдохнуть на Байкале, и излишней антропогенной нагрузки не было, не было мусора, поломанных кустов и различных отходов. Нужно создавать нормальные условия, чтобы для людей была альтернатива, либо в кусты ехать, либо все-таки в нормальные условия. На сегодняшний день действующее законодательство не позволяет, т.е. оно с одной стороны говорит, что можно, Особо экономические зоны могут быть, вот у нас с 2007 года ОЭЗ, но вот срубить дерево, чтобы на этой территории что-то построить, нельзя. Опять же, здесь совокупность разных законов, которые привели к тому, что когда читаешь все вместе, получается эта коллизия. Сейчас законопроект, который прошел в первом чтении, позволяет именно в границах Особой экономической зоны (ОЭЗ) что-то строить. Чтобы построить линии передач, дорогу подвести к зданиям, сами здания построить, какие-то условия построить, сервис для людей сделать. Законопроект это позволяет.
Следующий момент, это строительство дорог. Данный законопроект разрешает строительство дорог. Опять же, эти дороги все поименованы в самом законопроекте, там нельзя шаг влево или шаг вправо сделать. У нас это дорога Улан-Удэ – Турунтаево – Баргузин – Курумкан, то что мы сейчас строим. Сейчас строительство дороги остановилось, потому что мы ее асфальтируем, и ее нужно немного уширить. Все, мы «встали», уширить нельзя. Причем это никак не касается Байкала. Нет, нельзя, стоим. Хорошая дорога для людей, кому она мешает? При том, что, повторюсь, одно дерево за пять: одно дерево срубили - пять взамен посадили. И этот с законопроект позволяет сделать.
Хочу еще раз сказать депутатам Государственной Думы, которые нас услышали, которые в первом чтении приняли законопроект, им огромное спасибо. А тем, кто кричит, не разбираясь. Я тоже с некоторыми разговаривал, спрашиваю: «Вы закон читали?», говорят: «Нет». А чего вы тогда шумите? «Вот мы читали там комментарии в соцсетях». Кто шум поднимает по комментариям в соцсетях? Вы закон прочитайте. Сам законопроект, который первое чтение прошел. Он максимально четкий и подробный. Там прописаны населенные пункты, для которых требуется перевод из лесного фонда в земли поселений, там дальше не пойдешь. Там написано о том, что за границы населенных пунктов не выходим. В законе также написано, что площадь ОЭЗ не увеличиваем. То есть, закон максимально настроен на то, чтобы разрешить существующие проблемы и не создать новые. Не допустить дополнительного ущерба на Байкале, а только решить накопленные проблемы. Мы люди, которые здесь живем, мы понимаем, что происходит. Мы знаем, какие проблемы есть, и знаем, как их решать на благо Байкала и благо людей. Надо быстрее этот закон уже принимать, уже надо действовать, потому что сохранять Байкал надо делом, а не красивым словом.
- Хороший пункт или даже лозунг: Одно дерево спилил, пять посадил. Кто будет это контролировать?
- Восстанавливать будет тот, кто будет пилить. На территории ОЭЗ – это инвестор. Он сначала будет получать разрешение РАЛХ, получить участок, где будет вести лесовосстановительные мероприятия. Потом производятся лесовосстановительные мероприятия. Это актируется, составляется акт, что он действительно столько-то деревьев посадил, посадил по правилам, чтобы дерево, например, не засохло. Прежде чем спилить, в любом случае, выдается разрешение. Разрешение, которое законопроект предусматривает, это сначала определяется место рубки, площадь, количество, все это фиксируется, выдается предписание, выдается площадка вблизи спила, где нужно провести лесовосстановительные мероприятия. В последующем приемка восстановленного участка. Так что здесь контроль полный, такая технология есть, порядок прописан, в Лесном кодексе и в подзаконных актах прописаны условия лесовосстановительных мероприятий. Причем там предусмотрены как естественные лесовосстановительные мероприятия, так и принудительные, искусственные. В данном случае только искусственные способы лесовосстановления.
- А хватит ли людей, чтобы контролировать это исходя из объемов работ?
- Здесь очень малые объемы работы, поэтому хватит. Вот, например, здесь гостиницу построить, нужно срубить 20 деревьев. Или, например, дорогу расширить протяженностью примерно 100 метров, это не десятки км даже. И это везде точечно. Здесь шуму больше. Просто закон прописан так как есть, и его надо корректировать. На самом деле, мы сейчас вами бьемся и шум поднимаем из-за другой технической ошибки, когда авторы закона, которые писали закон об охране озера Байкал в 1999 году, в изначальной редакции, которая была очень грамотной, где запрещались «рубки главного пользования» - это коммерческая заготовка, когда лес рубили для продажи. Дальше в той редакции было написано: «прочие рубки» - это строительство дорог, рубка просек для линий электропередач, для водоводов, для агротехнических сооружений, для селезащитных сооружений, для противопожарных разрывов и прочее. «Прочие рубки» были разрешены. В 2004 году поменяли лесной кодекс, его меняли для всей страны, в целом. И здесь ушел термин «рубки главного пользования» и «прочие рубки», а появился термин «сплошные рубки», и он не расшифрован. И когда писали новый Лесной кодекс, никто закон об охране озера Байкал не читал, потому что люди писали Лесной кодекс для других целей, здесь была глобальная задача в целом лесообращения в стране. Вот здесь и начались проблемы. Когда писали закон об озере Байкал, никто не пытался посягать на нормальную жизнедеятельность людей у озера, на местное население, на развитие территорий, потому что понимали, что если здесь нормально развиваться, то защиты Байкала больше. Когда нельзя ловить рыбу, туризмом заниматься нельзя, как тут людям жить? Люди все внезакона. Понятно, что, если у тебя вообще никаких вариантов нет, люди начинают идти на нарушение: втихую лес валить, рыбу ловить, в нелегальных гостевых домах туристов принимать. А отсюда начинаются другие проблемы. Когда ты не можешь создать нормальную инфраструктуру по закону и цивилизованно, люди же никуда не денутся, жизнь не останавливается. Получается все так, как не должно быть. Поэтому чем быстрее законопроект будет принят, тем быстрее мы здесь наведем порядок, создадим хорошие условия. Байкал у нас будет защищенным, для людей будут созданы нормальные жизненные условия, для туристов будет все комфортно, безопасно, красиво. В общем, все от этого выиграют.
- Алексей Самбуевич, Вы сказали, что поправки в закон, которые обсуждаются, лишь часть работы, чтобы нормализовать жизнь людей у побережья Байкала. Какая часть ещё пока в разработке?
- Там пока не решен вопрос возможности предоставления в собственность на землю людям в границах населённых пунктов. Подчёркиваю, в границах населённых пунктов. Люди живут там на землю оформить не могут. Второй вопрос которые требуют решения, но пока к нему не подошли - те самые санитарные рубки. О чем я говорю? У нас, вы знаете, есть сгоревшие деревья, которые стоят еще с больших пожаров 2015 года. Чтобы провести лесовосстановительные мероприятия, их надо срубить и вывезти. Но даже сгоревшее дерево рубить нельзя. И они стоят. Лесовосстановительные мероприятия не происходят, там идет зарастание сорняками, лес нормально не растет. Также больные зараженные деревья (водянкой и т.д.) – 15 тыс.га. В ЦЭЗ нельзя пользоваться никакими химикатами. Водянку химией не выведешь, она в центре ствола. Но есть другие болезни, которые можно было бы вывести химией, но химией пользоваться нельзя. И я это поддерживаю, потому что химия стечет в Байкал. Получается, и химией пользоваться нельзя, и рубить нельзя. В итоге мы смотрим, как расползается мертвая зона. Деревья гибнут. 15 тыс.га! И он расползается вширь. Его надо срубить, но это будет как раз та самая санитарная рубка. Но она пока не разрешена. Я понимаю, почему к ней так относятся, потому что боятся, что под видом санитарной начнут рубить здоровый лес с коммерческими интересами. У нас есть предложения, как этого избежать. Продавать в последующем лес, неважно, горелый, больной, любой, нельзя. Понятно, что это будет нагрузка на бюджет, что любая рубка теперь будет госзаданием, только с бюджетом. Потому что какой интерес срубить лес, если ты дальше его продать не можешь. Ни один коммерсант не пойдет. И вот этот запрет на последующую продажу, даст определенную защиту от махинаций с злоупотреблением. Но пока мы это еще не доработали, не дошли до конца. Вопрос по санитарным рубкам там, где они необходимы, под жестким контролем, пока не решен. Поскольку вопросов много и сложных, надо двигаться по частям. Но повторюсь, что я благодарен депутатам, в этой части во многом мы уже сдвинулись. «Спасибо» им на самом деле. И я надеюсь, что это дальше дойдет. Я главное, хочу, чтобы наши люди понимали, что их пытаются ввести в заблуждение. Им же хотят сказать, что вот сейчас землю олигархам отдать, лес кому-то продать еще. У нас не расширяются границы населенных пунктов, не увеличивается площадь ЦЭЗ, мы не рубим лес нигде, кроме как под очистные, под селезащиту, под дорогу и под строительство туристической инфраструктуры. Все. При этом лесовосстановительные мероприятия 1 к 5. Больше никаких условий. Вот, кому и что не нравится? Все думают, что мы где-то зашили какой-то крючочек, втихую, никому не говорите. Скажу всем: Откройте, пожалуйста, законопроект, почитайте. Если вы найдете какой-то крючочек, давайте его выкинем. Но люди не читают и не должны все читать, а только специалисты и те, которые разбираются. Но те, кто пытается вводить в заблуждение, но вы-то хотя бы сами почитайте, сами погрузитесь, а не комментарии в соцсетях.
Хочу, чтобы все услышали: в законопроекте санитарных рубок нет.
- Если на участке есть деревья, срубив, хозяева могут оставить их себе, к примеру, на дрова?
- Если он на твоем участке, ты сначала получишь разрешение, обоснуешь, для чего тебе. Напоминаю, в границах населенного пункта. Но в любом случае, иди и посади 5 деревьев.
- Академик РАН Арнольд Тулохонов о действующем законе сказал, что это «экологический геноцид». Вы согласны с такой формулировкой?
- Она, конечно, громкая формулировка. Совокупность этого законодательства создает проблемы. Я вам приведу пример. Во-первых, мы понимаем, что все эти экстремальные нормы написаны не по нашей инициативе, а Гринпис и прочих организаций, которые получали иностранные гранты и продавливали свое видение. Мы же убедились, что у нас друзей-то нет. Так вот по инициативе, под давлением и их разработкой как бы активистов был принят в 2009 году Приказ министерства природных ресурсов №63, который установил требования к стокам с очистных сооружений. Так вот требования к этой воде были выше, чем в самом Байкале. Причем такие требования, что физически достичь их имеющимся очистным оборудованием в мире было невозможно. И в итоге, пока не поменялся этот приказ с 2009 по 2021 год ни одни очистные не строились и не вводились в эксплуатацию. Попробовали в Нижнеангарске построили одни очистные по японской технологии. Купили самую дорогую в мире японскую мембрану по очистке сточных вод. Ввели в эксплуатацию, а требованиям не соответствует. В итоге очистные просто не строились, потому под такие требования невозможно спроектировать. Ничего не делалось. Эта вода, которая должна была течь, она должна была быть чище, чем питьевая вода для младенца. Как только мы начали менять эти правила по очистные, написали японские, американские, даже финны написали, что мы хотим убить Байкал, что посягаем на Байкал. В итоге мы в ТАСС собрали пресс-конференцию, где присутствовали более 50 СМИ, 35 из них международные. Они снова начали говорить, что у нас такие плохие требования. В ответ я им сказал: Вот у вас Женевское озеро чистое, требования к их очистным передовым. А давайте мы тогда возьмем требования, которые к Женевским очистным. Они согласились. Я увожу им требования, которые стоят к Женевским очистным, и наши на Байкале. Наши в разы жестче. В Женевских 6 параметров основных мониторятся. Наши показатели гораздо жестче. Даже вот сейчас, которые как бы ослаблены, в разы жестче. Когда начинаешь погружаться конкретно, тогда понимаешь, что у нас гораздо жестче требования. Мы сами наш Байкал охраняем лучше, чем кто-либо учил нас, как это делать, жить там и так далее. То есть мы здесь живем и пониманием, что нужно делать и как это нужно делать. Мы сами за Байкал, Байкал – это священное море и по-другому быть не может, поэтому то, что мы предлагаем – это на пользу и Байкалу, и людям, и туристам, и приезжающим, и местному населению – это для все лучше. Поэтому еще раз хочу сказать депутатам, которые поддержали, спасибо большое, а те, которые против, либо они пусть услышат, если они искренние люди. А если у них это просто какой-то политический заказ, ну это пусть будет на их совести.
- По прогнозам, когда законопроект пройдет 2 и 3 чтение?
- Я сейчас не загадываю. Мы заинтересованы, чтоб чем быстрее, тем лучше, потому что нам надо, повторюсь, здесь Байкал защищать и жизнь организовывать не словом, а делом. Мы на это настроены.
- Хотел спросить по поводу реакции вот этой негативной. Она выглядит довольно странно, довольно резко на ровном месте как-то массово. Вы как думаете, эта реакция она какая-то спонтанная, потому что не разобрались или это кем-то подогревается? В чем причина?
- Сейчас выборы еще у нас идут, выборы в Народный Хурал у нас. Хорошая тема выставить себя защитником Байкала. Прочитай, возьми и прочитай, что написано, чтобы выставить себя защитником, а не некомпетентным человеком. Поэтому, конечно, выборные процессы, они тоже накладывают свои отпечатки и, скажем так, нагреться на этом хочется. У нас выборы закончатся в сентябре, а нам жить не до сентября, нам здесь жить всегда и нужно думать о людях, которые здесь живут, о Байкале, а не о каких-то собственных сиюминутных выгодах, нужно быть честным.
- Какие зоны попадают в поле действие этого законодательства?
Населенные пункты попадают наши: попадают ворота Байкала, особая экономическая зона с Иркутской стороны и наша Байкальская Гавань с бурятской стороны. Сейчас в первом чтении Байкальской Гавани нет, потому что к моменту первого чтения Росреестр не подтвердил границы. Сейчас Росреестр подтвердил границы особой экономической зоны. Повторюсь, Росреестр подтверждает, чтоб мы куда-то вширь не пошли, чтоб на какую-то другую территорию не замахнулись. Росреестр подтвердил сейчас границы Байкальской Гавани. Ко второму чтению Байкальская Гавань тоже включится в этот закон. Все, больше ничего не попадает.
- Если закон будет принят, сейчас Байкальская Гавань и так хорошо развивается, но много проектов, много резидентов. Если этот закон примут, ожидается еще больший интерес со стороны инвесторов именно к этой зоне?
В том то и проблема, что инвесторы зашли и все встали. Они зашли, но они встали. Видите, тут работы уже не ведутся. «Космос групп» зашли, проектируют, но встали. То есть они по своему участку даже линию электропередач провести не могут. Они по своему участку даже дорожки не могу сделать. То есть инвесторы то зашли и встали. Все стоит. Хотя зона еще с 2007 года, само наличие особой экономической зоны туристско-рекреационного типа в Законе «Об охране озера Байкал» предусмотрено изначально. Эти зоны были созданы, но теперь все стоит.
- Что бы вы сказали землякам, жителям Бурятии и в целом жителям страны по поводу этого закона?
Я бы хотел сказать о том, что Байкал нужно защищать реальными делами, а не громкими словами и лозунгами. Нужно внимательно читать те документы, которые пишутся, а не комментарии в соцсетях. Мы за то, чтобы и Байкал сохранять, и чтобы создавать справедливые социальные условия для жителей населенных пунктов, которые на Байкале исторически присутствовали. Мы за то, чтобы создавать цивилизованную, качественную туристическую инфраструктуру, которая бы защищала Байкал от излишней антропогенной нагрузки, создавала бы для туристов комфортные условия, для местных жителей создавала рабочие места. Чтобы от этого выиграли все, и чтобы никто не был ущемлен или никто бы не пострадал. Сейчас, к сожалению, страдают все – Байкал страдает от неорганизованного туриста и от отсутствия очистных. Местные жители от того, что они вне правового поля. Туристы сами от того, что у них нет комфортных условий. Никто не выигрывает.
Поэтому я надеюсь на то, что правда и здравый смысл победит, и мы уверенно будем двигаться вперёд. Тем более, наша страна сейчас в таких условиях, когда нам точно нужно объединяться и двигаться вперед несмотря ни на что.
© Информационное агентство Инфорос, 2021 – 2025